Конституционный Суд РФ[1] 31 октября 2024 года принял Постановление по делу о проверке конституционности положений Гражданского кодекса РФ о применении сроков исковой давности к антикоррупционным искам органов прокуратуры (далее – «Постановление»)[2].
Выводы Суда значительно повлияют на практику судов по рассмотрению дел об изъятии имущества в доход государства в связи с нарушением требований законодательства о противодействии коррупции.
В последние годы органы прокуратуры стали обращаться в суды с исками об обращении в доход государства (изъятии) имущества граждан и организаций, в отношении приобретения которого (или владения которым) допущены нарушения требования специального законодательства о противодействии коррупции, контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, о статусе лиц, выполняющих публичные функции (т.н. «антикоррупционное» законодательство). Одним из видов таких механизмов реагирования органов прокуратуры являются т.н. «антикоррупционные» иски.
Антикоррупционные иски – требования прокурора об обращении в доход РФ имущества, полученного вследствие нарушения лицом требований и запретов, направленных на предотвращение коррупции (абз. 6 п. 1.1 мотивировочной части Постановления).
Суды по антикоррупционным искам, удовлетворяя требования, отказывали в применении срока исковой давности. Такой подход основывался на квалификации исковых требований как поданных в защиту личных неимущественных прав и других нематериальных благ, на которые согласно ст. 208 ГК РФ исковая давность не распространяется.
Значительный поворот в судебной практике наметился летом 2024 года, когда Верховный Суд РФ занял иную позицию и отметил, в удовлетворении антикоррупционных исков может быть отказано в связи с пропуском срока исковой давности.
В резолютивной части Постановления КС пришел к следующим выводам:
В Постановлении Суд также сформулировал несколько важных разъяснений:
Далее мы более подробно рассмотрим основные мотивы КС, которыми он руководствовался при вынесении итогового решения.
КС исходит из того, что коррупция по своему характеру выступает антисоциальным явлением, способным расшатать легитимность публичной власти и правовую систему государства в целом. Меры по борьбе с коррупцией предполагают установление запретов и ограничений для отдельных лиц, замещающих публично значимые должности. При этом законодатель вправе распространять такие ограничения и на период, когда лицо уже прекратило заниматься деятельностью, с которой связаны особые обременительные положения законодательства о противодействии коррупции.
Требование о наличии и применении давностных сроков не признается КС абсолютным. Исключение из этих правил допустимо, если оно необходимо для целей защиты прав и свобод граждан, а также поддержания баланса публичных и частных интересов исходя из принципов справедливости, равенства и соразмерности (пропорциональности). Эти принципы предполагают отказ в применении срока давности по требованию тех, кто использует положение о сроках давности вопреки его предназначению, в ущерб правам других лиц правомерным публичным интересам.
По мнению Суда, требования об обращении имущества в доход государства в связи с нарушением антикоррупционного законодательства направлены на защиту общественных и государственных интересов.
Исковая давность призвана защищать участников гражданского оборота от необоснованных притязаний на их субъективные права. Однако в случае с обращением в доход государства имущества, в отношении приобретения которого (или владения которым) допущены нарушения требования антикоррупционного законодательства, нельзя говорить о защите субъективного права конкретного лица. Целью такого иска является реализация публичного интереса, состоящего в противодействии коррупции, а не восстановлении имущественного положения участников гражданского оборота.
КС обращает внимание, что, независимо от наличия законодательных требований о противодействии коррупции на момент незаконного обогащения, такое противоправное деяние представляет собой конституционно-правовой деликт (правонарушение). Недопустимость таких действий должна быть очевидна для любого чиновника. В связи с чем, требование прокурора об изъятии имущества, приобретенного в противоречии с функциями публичной должности, даже в период, когда отсутствовали однозначные законодательные ограничения, является правомерным. При этом действующим законодательным регулированием противодействия коррупции однозначно определен круг лиц, на которых распространены антикоррупционные запреты[3].
КС выразил мнение о возможности изъятия имущества в доход государства, которое изначально было получено в нарушение антикоррупционного законодательства, и в случае, если такое имущество впоследствии было передано третьим лицам. Такой подход объясняется необходимостью пресекать легализацию незаконных доходов и имущества, полученного в результате коррупционных деяний.
Одновременно с этим КС отметил, что у добросовестного приобретателя такого имущества, т.е. у лица, которое при приобретении этого имущества не знало, не могло и не должно было знать об источнике его происхождения, изъятие имущества не предполагается. В подобной ситуации прокурор не ограничен в праве требовать взыскания с коррупционера-отчуждателя эквивалента имущества, переданного добросовестному приобретателю.
В то же время прокурор может представить доказательства формального отчуждения имущества с сохранением фактической принадлежности предмета незаконного обогащения чиновнику или членам его семьи.
КС подчеркивает, что возможность изъятия коррупционного имущества не зависит от факта признания неправомерных деяний коррупционера преступными обвинительным приговором по уголовному делу.
Также не является препятствием для обращения в доход государства незаконно приобретенного имущества истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, поскольку данное обстоятельство не опровергает факта совершения деяния, содержащего признаки преступления, не реабилитирует лицо, его совершившее, не избавляет и не может полостью избавить это лицо от негативных последствий его коррупционного поведения.
Если правовая судьба предмета преступления коррупционной направленности не определена судом в уголовно-процессуальном порядке, либо коррупционное деяние не получило уголовно-правовой квалификации, вопрос об обращении имущества в доход РФ может быть разрешен судом в порядке гражданского судопроизводства по иску прокурора и за пределами сроков давности, установленных Уголовным кодексом РФ.
КС пришел к выводу, что в действующем законодательстве какой-либо специальный срок, ограничивающий возможность подачи прокурором антикоррупционного иска, считается неустановленным. КС уточнил, что данный факт адекватно отражает общественные потребности и законодатель не обязан устанавливать такие специальные сроки.
На случай, если законом все же будут предусмотрены специальные сроки давности по требованиям об изъятии имущества, в отношении приобретения которого (или владения которым) допущены нарушения требования антикоррупционного законодательства, КС указал на следующие обязательные условия такого регулирования:
Общественный резонанс и масштабную дискуссию в юридическом сообществе вызывает еще несколько категорий исков органов прокуратуры об изъятии имущества в доход государства.
В частности, в последние годы наметилась практика обращения прокуроров с требованиями изъять имущество в доход государства:
Выводы КС, изложенные в Постановлении, не распространяются автоматически на указанные выше иски органов прокуратуры.
Таким образом, КС не исключил, что в частности к требованиям о деприватизации имущества могут применяться сроки исковой давности. Полагаем, это может быть связано с намерением КС в обозримом будущем дать самостоятельную оценку вопросов применения исковой давности к данной категории споров.
В судебной практике уже имеются вступившие в законную силу судебные акты, которыми было отказано в применении исковой давности в отношении требований прокурора о возвращении в доход РФ незаконно приватизированного имущества.
Учитывая сказанное выше (а также отсутствие прямых указаний КС на этот счет) нам представляется, что принятие Постановления не может являться основанием для пересмотра этих актов по новым обстоятельствам.
Тем не менее, полагаем, что Постановление предоставляет определенную почву для аргументации против неприменения исковой давности в «деприватизационных» делах. Разумными представляются следующие действия лиц, в отношении которых вынесены такие судебные акты:
* * *
Мы продолжаем внимательно следить за развитием судебной практики по делам об изъятии имущества в доход государства и будем информировать вас обо всех ключевых изменениях, которые могут отразиться на текущей и будущей деятельности собственников бизнеса и владельцев активов.
[1]Далее по тексту – КС / Суд.
[2]Постановление КС РФ от 31.10.2024 № 49-П по делу о проверке конституционности статей 195 и 196, пункта 1 статьи 197, пункта 1 и абзаца второго пункта 2 статьи 200, абзаца второго статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросом Краснодарского краевого суда.
[3]Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» и Федеральный закон от 03.12.2012 № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам».
